Борис Черняк: «Общество в целом сильно постареет, но это будет здоровая и бодрая старость»

В последние годы возникла новая область науки — иммунометаболизм. Наша лаборатория занимается митохондриями, но не их функцией обеспечивать клетку энергией, а участием в передаче сигналов внутри клетки. Выяснилось, что некоторые продукты митохондриального метаболизма (сукцинат, итаконат), а также кислородные радикалы, которые вырабатывает митохондрия, могут регулировать деятельность иммунных клеток.

Митохондрии очень важны для нейтрофилов. Всегда считалось, что нейтрофил — маленькая клетка, митохондрий там очень мало, а кислородные радикалы, которыми они убивают микробов, вырабатывает фермент НАДФН-оксидаза. Оказалось, что НАДФН-оксидаза до поры до времени молчит — она находится в клетке в разобранном состоянии, а чтобы она собралась, митохондрии должны выработать свои кислородные радикалы. Как запал они оказываются критичны. Это наше собственное маленькое достижение, которым можно гордиться.

У нас есть средство, которое позволяет гасить митохондриальные радикалы и тем самым давить самые разные воспалительные реакции. Мы работаем с митохондриально-направленными антиоксидантам, которыми были созданы под руководством академика В.П. Скулачева. Эти антиоксиданты оказались мощными блокаторами воспалительной активации нейтрофилов и макрофагов. Они также защищают от воспалительного повреждения стенки сосудов. С их помощью мы сумели спасти мышей от гибели при остром системном воспалении, подобном сепсису. Перспективы открываются совершенно замечательные.

Глазные капли «Визомитин» на основе митохондриально-направленных антиоксидантов помогают при синдроме сухого глаза и уже продаются в аптеках. Очень большие силы были брошены на их разработку и проверку. Во-первых, потому, что в случае глазных капель нет проблем с биодоступностью. Во-вторых, они могут помочь при некоторых глазных болезнях, связанных с воспалением, которые вообще не умеют лечить. Капли успешно прошли и доклинические, и клинические испытания в России. Ведутся клинические испытания в Америке, надо надеяться, что через какое-то время они получат американское разрешение на применение. Тогда наступит счастливое и богатое время.

Люди не склонны верить в панацею. Когда мы начинаем рассказывать, что наши вещества помогают и при ишемии мозга, и при почечных заболеваниях, и при глазных болезнях, это вызывает естественный скепсис. На самом деле, очень может быть, что, занимаясь воспалением, мы обнаружили тот самый общий знаменатель, который объясняет эти бесчисленные эффекты. Кроме острого и локального воспаления есть еще низкое подпороговое хроническое общее воспаление. Есть основания думать, что даже при болезнях, которые не принято было связывать напрямую с воспалительными процессами, а также при старении вклад этого подпорогового воспалительного статуса очень важен.

Есть цель, которую мы почти не обсуждаем: вылечить все болезни. По крайней мере, те из них, которые имеют отношение к воспалению. Когда мы планируем эксперименты, мы об этом не говорим, но размышляем и мечтаем о большем.

Через 50 лет будут решены многие медицинские проблемы. Люди будут жить дольше, сохраняя активность и здоровье лет до ста. Общество значительно поумнеет и решит многие социальные и экономические проблемы. Великие умы рождаются и сегодня. Если у них будет дополнительно лет 30–40 здоровой активной жизни, это может принести замечательные плоды. Конечно, общество в целом сильно постареет, но если это будет здоровая и бодрая старость, то это только к лучшему. Это мечты, но помечтать можно.

Меня очень тревожит развитие нашей страны. Я пессимист и опасаюсь как медленного гниения, так и революционных потрясений. Никакой стабильности нет. Может быть, в рамках МКАД еще сохраняются какие-то иллюзии, а за ее пределами это становится очевидно. Мне кажется, что единственный шанс у нашей страны, да и у всего человечества, это развитие образования и культуры, а в частности, науки.

Чтобы сделать науку молодой и прекрасной, нужно многократно повысить стипендии аспирантам и пенсии научным сотрудникам. У нас довольно много молодежи, потому что мы в университете. Но есть институты, которые превратились в «дома престарелых». Я сам пенсионного возраста, поэтому вполне могу об этом рассуждать. Пожилые люди бывают очень разные. Есть такие, которые очень увлечены наукой и приносят много пользы. А есть те, кто ходят на работу только потому, что на пенсию не проживешь. У пожилых должен быть выбор. Если очень хочется заниматься наукой, не должно быть никаких запретов на это. Если больше интересно путешествовать и нянчить внуков, то не должно быть препятствий.